«...стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2 Фес. 2:15)

Никон (Рождественский), архиепископ. «Мои дневники. Выпуск 1»

    Автор: Никон (Рождественский), архиепископ.

Пасха – главный православный праздник.  Он объединяет людей, наполняет наши души любовью, радостью, желанием прощать и делиться теплом с другими. Но как проводят русские люди великие дни? Спешат на разговение, не дождавшись окончания Литургии? Все празднование проходит в праздности, в служении чреву, в празднословии и забавах. О своей пасторской скорби в светлые дни рассказывает архиепископ Никон (Рождественский).

***

 

    Пасхальная радость и пастырская скорбь

 

    Христос воскресе, мои дорогие читатели! И да воскресит Он и наши сердца, да согреет их любовью к Себе, да вдохнет дух жизни в наши измученные, как бы замершие души!..

    Нет в человеческом языке слов более сладостных, более животворящих, более чудодейственных, как эти два слова: Христос воскресе! Когда произносишь их – чувствуешь, будто и солнце тебя ласкает, и радость вокруг тебя всюду разливается. А когда представишь себе, что ведь, эта радость, это ликование жизни над смертью, это живое общение с землею и земли с небом в сей нареченный и святой день идет по всей Руси, от востока до запада, от пустынной Камчатки до тех русских областей, которые уже соприкасаются с Западной Европой: то невольно воскликнешь: о, как счастливы мы, Русские, что и родились, и пребываем неизменно в недрах святой нашей матери-Православной Церкви! Там, у западных христиан, торжественнейшим праздником христианства почитаются праздники Рождества Христова; велик сей праздник и в нашей Церкви, и называется он тоже Пасхою в книгах богослужебных, но, ведь, рождение Спасителя есть только начало нашего спасения, а воскресение – завершение его, полное торжество Господа нашего над адом и смертью, над человекоубийцею исконным – сатаною. А, ведь, Его торжество есть торжество наше – торжество всего искупленного Им человечества. Есть верование, что кто умрет среди светлых дней Пасхи, для того отверсты врата райские. Верование это сложилось под впечатлением пасхального богослужения. В самом деле: в течение всей пасхальной седмицы в церкви усопших не поминают; аще случится кому отойти ко Господу в сии святые дни, то вместо обычного отпевания поется пасхальный канон, вместо: «Со святыми упокой» поется: «Аще и во гроб снизшел еси Безсмертне», вместо вечной памяти поют все то же всерадостное «Христос воскресе»… Как будто смерти вовсе нет, ее Церковь не замечает, как бы презирает, восклицая с пророком: «смерть, где же твое жало?» И это несчётное число раз поемое «Христос воскресе», и этот полный священного восторга канон, и эти целую неделю не закрываемые царские врата во всех храмах православных, и этот целодневный, в продолжение всей недели звон на всех колокольнях святой Руси, и эти радостные приветствия и братские лобзания: «Христос воскресе – воистину воскресе!..» – все это как бы свидетельствует, что небо соединилось с землею в великом торжестве всемирного обновления, и в этом торжестве участвует даже бездушная природа: ярко светит и будто играет весеннее солнце, теплом веют южные ветерки, повсюду пробуждается растительность, весело скачут горные потоки,– реки поспешно сбрасывают свои ледяные покровы; шумно и весело встречают грядущую весну не только пернатые гостьи-певуньи, к этому времени возвращающиеся из далеких южных стран, но и домашние животные, выпускаемые на пажити… Воистину, всемирный пир веры, торжество в честь Воскресшего Жизнодавца! Христос воскресе, Христос воскресе!!!

    Простите мне, добрые христиане-читатели мои… Я хотел на сих словах, и кончить свой нынешний «дневник». Мне не хотелось омрачать вашу светлую радость воскресения словом обличения тех, кто заслуживает обличения; но в моей пастырской совести я слышу голос Божий, в глубокой, еще ветхозаветной, древности глаголавший пророку: «если страж видел идущий меч, и не затрубил в трубу, и народ не был предостережен: то, когда придет меч и отнимет у кого из них жизнь, сей схвачен будет за грех свой, но кровь его взыщу от руки стража. И тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать из уст Моих слово и вразумлять их от Меня»… (Иез. 33:6–7). Так глаголет Господь и в совести каждого пастыря Церкви Своей. Вот почему великий Апостол взывал: горе мне, аще не благовествую! (1Кор. 9:16). Вот почему и я долг имею сказать правду, по крайней мере тем, кто принадлежит к моей пастве, чтобы не отвечать Богу, по реченному: «кровь их от твоей руки взыщу!..» (Иез. 33:8).

    Ликует душа пастыря, совершающего богослужение в первый день Пасхи, облаченного во весь светлейший, по выражению устава церковного, сан, обходящего многократно весь храм со сладостным и радостным благовестием – Христос воскресе! Будто шум вод многих слышит он в ответе на этот привет: воистину, воскресе! Светлая утреня подходит к концу. Уже поют чудные стихиры Пасхи. Наступает момент трогательного выражения взаимной любви, взаимного прощения: простим все воскресением! Выходят священнослужители из алтаря, будто ангелы Божии с неба, и начинается «христосование». В эти минуты каждому хотелось бы весь мир обнять и прижать к своему сердцу, полному радости и счастья, и вот Церковь Христова дает исход этому чувству сердца в прекрасном обряде христосования. Все ликуют, все лобзаются друг с другом, повторяя ангельское: «Христос воскресе!» – и отвечая на него апостольским – «Bоистину, воскресе!..»

    Но что это значит? Церковь начинает пустеть… Служба еще не кончилась, а богомольцы, особенно люди чиновные, уже куда-то спешат… Что случилось?..

    Тридцать лет жил я во святой обители, а раньше всегда встречал св. Пасху в родном сельском храме, и никогда не приходилось наблюдать того, что заметил в городских соборах, когда стал архиереем. Половина храма до сего момента обычно наполнена блестящими мундирами, а с этой минуты, как только сии мундиры похристосуются с архиереем и представителями высшей гражданской власти, так все уходят и их место во время Божественной литургии – пустует… Я был грустно поражен, когда увидел это в первый раз: и омрачилась для меня радость светлого праздника грешною, может быть, в такой день, но тяжелою скорбью. Куда так спешат эти чиновные мундиры? Ужели уж так утомились, что не в силах достоять литургию?.. Нет, но они спешат – на разговенье… Позвольте же: да разве можно «разговляться» до обедни? Спросите любую безграмотную старушку, и она вам скажет, что это – грех, что это оскорбление праздника Господня… Ведь, что такое литургия? Это воспоминание всего великого искупительного подвига нашего Господа, это великое, установленное Им, таинство, чрез которое мы можем иметь с Ним живое благодатное общение – в причащении Его Божественных Таин приискренне соединяться с Воскресшим, становиться – не в переносном, а в буквальном смысле членами Его таинственного тела – Церкви, по реченному: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем (Ин.6:56), и: един хлеб – едино тело есмы мнози, вси бо от единаго хлеба причащаемся (1Кор.10:17). Вот почему в доброе старое время, а в благоустроенных обителях и на св. горе Афонской еще и теперь, в этот день все присутствующие, все молящиеся в храме причащаются Тела и Крови Господних. Увы! У нас дошло до того, что один «образованный» мундир спрашивает архиерея: «A что, владыко, важнее: утреня или литургия?»… И вот, бегут от литургии, чтоб скорее выпить – да, именно выпить, прежде всего, и закусить (позволительно спросить еще: все ли разговляются в этот день? Ведь, многие и не нуждаются в «разговении», ибо и не «заговлялись» вовсе…), закусить и прилечь уснуть – пока до визитов… И грустно становится пастырю – о, как грустно, когда он видит во время литургии половину храма пустующею, и только верные молятся с ним, молятся о всем мире и вот об этих неразумных «интеллигентах», что ушли из храма Божия прежде времени…

    Но скорбь пастыря сим не оканчивается, а только начинается. Как проводят русские люди великие дни?

    Все празднование полагается в праздности, в служении чреву, в празднословии и забавах. Работать во славу Божию почитают грехом, а проводить время в праздности, и предаваться игрищам, не всегда безукоризненным, а – что хуже всего – пьянствовать, сквернословить, буйствовать, это – не грех, это можно – ведь, «кто празднику рад, тот-де до свету пьян!»… Мнящие себя быть цветом народа, люди «общества», интеллигенты, с утра до вечера визитируют, а вечером, вместо того, чтобы пойти в храм Божий, спешат в театр, на вечера, балы, где предаются танцам, картежной игре, пустословию и нередко тому же пьянству, как и простой народ, только прикрытому приличиями… А простой народ – на гульбищах, на базарах, около винных лавок и – да не возглаголют уста мои грешных дел человеческих, что творятся в великие и святые дни праздничные, особенно же в дни св. Пасхи!.. И томится болью сердце доброго пастыря, и молится он: Господи, не постави им греха сего! И желает он только бы скорее миновали эти дни…

    И вспоминается завет великого Апостола Христова Павла христианам: «Разве не знаете, что малая закваска квасит все тесто? Итак, очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом… ибо Пасха наша Христос заклан за нас. Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины»! (1Кор.5:6–8).

 

Источник: Мои дневники / архиеп. Никон. — Сергиев Посад : Тип. Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1914-. / Вып. 1. 1910 г. — 1914. — 174 с. — (Из «Троицкого Слова» : № 1-50)

    сайт «Азбука веры. ру»