«...стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2 Фес. 2:15)

Этико-правовые проблемы современных медицинских технологий

    Автор: И.В. Силуянова, заведующая кафедрой биомедицинской этики Российского государственного медицинского университета им. Н.И.Пирогова, профессор, доктор философских наук.

     В статье профессор И.В. Силуянова раскрывает острые проблемы биоэтики: противостояния современных медицинских технологий и морального сознания,  либеральной легализации медицинских технологий и феномен несоответствия морального и правового сознания.  

***

 

    Развитие современной биомедицины сопровождается целым рядом этических и правовых проблем. Диапазон этих проблем велик – от вопроса о том, как понимать достоинство человека до определения того, насколько корректно введение запретов на использование и применение современных медицинских технологий (СМТ).

    Среди этого ряда этических проблем в настоящее время особенно важны следующие три. Во-первых, это конфликт между биомедицинскими технологиями и традиционным, морально-нравственным сознанием. Во-вторых, это проблема либеральной легализации СМТ как формы социализации биомедицинских технологий. Третья проблема – противостояние между моральным и правовым сознанием, регламентирующим СМТ в современном российском обществе.

    СМТ и моральное сознание: гармония или противостояние?

    Вопрос о конфликте между научными технологиями и моральным сознанием не нов для европейской христианской цивилизации. В IV веке у свт. Василия Великого в «Беседах на Шестоднев» можно встретить такие понятия, как «полунаука» и «полуучёные». Феномен «полунауки» в смысловом контексте свт. Василия Великого – это разрыв взаимосвязи между нравственностью и наукой. Он говорит: «Не имеют ли те, кто посвятил себя «полунауке», глаза сов, ибо зрение совы, проникающее сквозь мрак ночи, поражается великолепием света» [1]. Конечно, в IV веке трудно было представить весь размах возможных достижений современной «полунауки». Суждение свт. Василия Великого – это скорее пророческая интуиция. Тем не менее, такое понятие появляется и занимает своё место в святоотеческом богословии.

    Вновь обращаясь к этой традиции в «Бесах», Ф.М. Достоевский говорит о феномене «полунауки», то есть нравственной неполноте разума, такими словами: «Полунаука» – это невиданный прежде деспот, имеющий своих собственных жрецов и рабов. Деспот, которому всё преклонилось с любовью и суеверием, до сих пор не мыслимым, перед которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему» [2].

    Проблема нравственной неполноты разума встаёт и в современной философии. Современный смысл понятия «антинаука» также включает эту проблемную сферу. Именно с этой проблемой связаны понятия «рациофашизм» у Фейрабенда и «утопический активизм» у П.П. Гайденко. Так, например, по Гайденко, представители «утопического активизма» XX века исходят из понимания человека как самодетерминирующего существа, активного творца техники, своей жизни, самого себя. Естественно, они не приемлют понимание человека как существа зависимого не только от Бога, но даже и от природы. «Утопический активизм» максимально проявляет себя в реальности действующих и применяемых ныне биомедицинских технологий, связанных с методами экстракорпорального оплодотворения, технологиях с использованием эмбриональных стволовых клеток, в технологиях клонирования, генной инженерии. СМТ с неизбежностью ставят вопрос о тех рисках, которые возникают при их применении для здоровья как отдельного человека, так и для будущих поколений. Так, соматические, зародышевые манипуляции при генодиагностике и генотерапии, евгенические (трансгуманистические) проекты – это чрезвычайно опасная практика, которая может повлиять на изменение генома и вида человека.

    Остроту конфликта между биомедицинскими технологиями и традиционным, морально-нравственным сознанием можно проследить на примере технологий клонирования человека. Именно здесь максимально ярко проявляет себя различие в системах ценностных координат, от которых, в конце концов, зависит принятие наших решений о создании и применении этих технологий.

    В режиме интеллектуального эксперимента сравним два действия или два «акта творения» – акт творения Богом человека и акт творения человеком человека, который осуществляется непосредственно в клонировании. Господь создаёт человека как «богоподобное существо». Человек с помощью технологии клонирования создаёт некое «человекоподобное существо», так как мужские половые клетки практически не участвуют в его создании, а в случае создания химер человеческие клетки присутствуют частично.

    Сравним эти два акта творения, отвечая на основные методологические вопросы: какова цель этой деятельности, каким создаётся продукт творения, для чего, почему этот акт творения осуществляется?

    Бог создает человека для Богообщения. Бог создаёт человека свободным. Бог создаёт человека для вечной жизни.

    В современных технологических (гуманистических) проектах человек создаёт человекоподобное существо для практического использования, в частности, с целью получения от него органов и тканей для трансплантации, для извлечения из него стволовых клеток для новых видов терапии. Человекоподобное существо создаётся абсолютно зависимым от воли и произвола его создателя и в конце концов уничтожается.

    Технологические (гуманистические) проекты формируются под влиянием либерально-атестического мировоззрения, для которого и терапевтическое клонирование, и различные манипуляции с созданием химер, и тому подобный «активизм» абсолютно допустимы по критерию вульгарно понимаемой свободы и практической целесообразности. С точки зрения консервативной, религиозной, традиционной нравственной позиции, данные технологии недопустимы на основании принципа святости человеческой жизни и ценности человеческого достоинства.

    Рассмотрим ещё одну из последних разработок – технологию с использованием стволовых клеток. Стволовые клетки – это источник всего многообразия клеток человека. Терапия с использованием стволовых клеток называется заместительной терапией, так как в её основе лежит простая идея о возможности процесса замещения поражённой клеточной ткани путём внедрения стволовых клеток, которые обладают огромным потенциалом и возможностями различной клеточной дифференциации. Если этот материал помещается в поражённую зону, то эти энергичные клетки вытесняют омертвевшие и происходит заживление.

    Допущение эффективности и перспективности такой идеи актуализирует вопрос об источниках стволовых клеток. Откуда их брать? Моральных проблем не возникает, если используются аутологичные клетки, то есть источником клеток является сам человек, нуждающийся в такой терапии. Источником СК может быть и пуповинная кровь, забранная у младенцев и до нужды и времени хранимая. Но самым мощным, перспективным и доступным источником являются эмбриональные стволовые клетки. Возникает вопрос, откуда брать эти эмбриональные стволовые клетки?

    Эмбриональные стволовые клетки могут извлекаться из четырех источников. Первый – это абортированные младенцы (абортусы). Второй – это лишние эмбрионы, остающиеся после технологии искусственного оплодотворения. Третий – это продукты терапевтического клонирования, то есть искусственного создания человеческих эмбрионов для последующего использования их в качестве фармацевтического сырья. Ещё одним источником являются эмбрионы созданных клонированием химер.

    Оценка каждого из этих источников приводит к выводу, что этически недопустимые источники – это эмбрионы, полученные терапевтическим клонированием, эмбрионы химеры и лишние эмбрионы, полученные искусственным оплодотворением. Почему? Потому что всё это живые организмы и человеческие сущности, которые могут при определённых условиях жить и развиваться, как, например, лишние эмбрионы, не востребованные после искусственного оплодотворения. Либеральные аргументы допустимости их использования и уничтожения основываются на том, что в естественном состоянии женщина также теряет естественным путём «лишние» эмбрионы. Но в том-то и разница, что это естественный, непроизвольный путь потери человеческих эмбрионов, а путь, по которому, к сожалению, идут сейчас либерально-сциентистски ориентированные исследователи, – это путь преднамеренного уничтожения, насильственной смерти. К сожалению, такая ориентация человеческого разума и воли приводит к уничтожению человеческих жизней в массовых масштабах.

    Парадоксально, но единственно этически допустимым источником из перечисленных оказываются абортусы, так как абортированный плод – это уже погибшее человеческое существо, уничтоженное по другим мотивам. Но и эта предполагаемая «этичность» оказывается не этичной с социальной точки зрения на проблему, которая была выявлена американцами путём конкретных расчетов. Они посчитали, сколько потребуется абортусов для того, чтобы из них изготовить препарат для лечения больных сахарным диабетом. Больных диабетом в США – 1 миллион 500 тысяч человек. Абортов в США всего производят 120 тысяч. Для лечения одного больного требуется восемь абортусов. Простая арифметическая операция: 1 500 000 х 8 = 12 миллионов. Таким образом, требуется 12 миллионов абортусов для того, чтобы пролечить всех диабетиков в США. Но абортусов только 120 тысяч. Получается, что соотношение спроса на абортусы и их реальное предложение равно 100:1. Потребность в абортусах резко увеличивается. По законам рыночной экономики, ситуация такого разрыва между спросом и предложением неизбежно будет порождать и коммерциализацию способности женщины быть источником своих яйцеклеток, и даже продажу матерью своих эмбрионов. Это, безусловно, вряд ли этично.

    Наш анализ показал, что в любом случае использование эмбриональных стволовых клеток не этично. Но подобные технологии всё же развиваются под «крышей» либерально-атеистического мировоззрения. Каким должно быть наше законодательство: разрешающим подобное развитие или ограничивающим его?

    Проблема либеральной легализации СМТ

    Вторая основная проблема – это проблема либеральной легализации СМТ как формы социализации биомедицинских технологий.

    Рассмотрим, как осуществляется социализация СМТ с помощью её основного метода – разрешительного законодательства, на примере технологии ЭКО.

    Этичность самой технологии ЭКО давно подвергается сомнению. Так, например, согласно Социальной концепции РПЦ, принятой на Архиерейском Соборе РПЦ в 2000 году, заготовление, консервация и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов при применении ЭКО являются нравственно недопустимыми действиями (п. XII.4).

    У этой позиции есть свои серьёзные основания. Технология искусственного оплодотворения сопровождается массовым разрушением и гибелью эмбрионов человека на уровне доимплантационной отбраковки дефектных эмбрионов, на этапе имплантации путём удаления и редукция эмбрионов при многоплодной беременности. Массы человеческих эмбрионов уничтожаются или замораживается и т. д. Не менее остро встают и проблемы влияния процедуры ЭКО на здоровье женщины, встаёт и проблема кризиса идентичности личности ребёнка, рождённого в пробирке, проблема суррогатного материнства создаёт проблему правомерности торговли женщиной своим телом, и, наконец, технология искусственного оплодотворения неизбежно порождает разрушение традиционной семьи.

    Безусловно, у многих усиливается ощущение ненормальности этих процессов. Но с точки зрения либерально ориентированного сознания всё это оправдано, рационально, практично и сулит великие перспективы.

    Такая позиция отражается и в новом проекте Федерального Закона «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации» (2010). В статье 51 «Применение вспомогательных репродуктивных технологий» (ВРТ), п. 7, констатируется: «Мужчина и женщина, состоящие и не состоящие в браке, зарегистрированном в установленном законодательством РФ порядке, имеют право на применение методов ВРТ при наличии обоюдного добровольного информированного согласия. Одинокая женщина имеет право на применение методов ВРТ при наличии её добровольного информированного согласия». Что скрывается за такой легализацией? По крайней мере, две важнейшие позиции. Во-первых, данная статья, никак не регулируя число создаваемых, подсаживаемых и рождаемых эмбрионов, узаконивает массовое уничтожение человеческих эмбрионов. Во-вторых, данная статья, разрешая применение технологии ЭКО всем «мужчинам и женщинам, состоящим и не состоящим в браке», фактически разрушает традиционную семью, косвенно легализуя однополые связи, неполные семьи. Такой закон – мощная форма поддержки правовой убеждённости в возможности организации таких «семей», потому что с помощью этой технологии они будут иметь детей, будут их воспитывать по своему образу и подобию. Скорость распространения подобных явлений, противостоящих морали, как известно, аналогична уникальной способности зла с необыкновенной быстротой распространяться в обществе. Тем более, если это происходит на фоне всё более растущего бюджетного финансирования ЭКО, то есть мощной государственной поддержки.

    Феномен несоответствия морального и правового сознания

    Третья основная этическая проблема, которую усугубляет развитие СМТ, – это соотношение моральных и правовых норм. Налицо ситуация конфликта между правовым современным сознанием, между законами, которые действуют в России и традиционным моральным сознанием. Наше законодательство разрешает аборты по желанию женщин до 12 недель беременности, до 22 недель по социальным и до конца срока беременности по медицинским показаниям. Более того, закон классифицирует искусственное прерывание беременности (аборт), то есть фактически убийство матерью своего ребёнка, – правом женщины.

    Закон о лекарственных препаратах, который был принят летом этого года, определяет лекарственные препараты как вещества, изготовленные из крови, заменителей крови, органов и тканей человека. На самом деле не много людей, которые, зная, что лекарство изготовлено из органов человека, смогли бы принимать их. С их стороны естественен вопрос: а не будет ли это фармацевтическим людоедством?

    Закон о клонировании, который называется «Запрет клонирования», запрещает лишь репродуктивное клонирование, то есть клонирование человека как форму размножения. На самом деле этот запрет катастрофически не полный, потому что нынешняя редакция закона есть не что иное, как легализация терапевтического клонирования, то есть легализация создания человеческих эмбрионов в терапевтических целях для использования их в качестве сырья для создания терапевтических препаратов.

    Закон «О трансплантации органов и (или) тканей человека» базируется на принципе «презумпции согласия»: согласие человека на изъятие его органов после смерти предполагается, то есть его нет. Таким образом, закон разрешает по сути насильственные действия по изъятию органов.

    Ситуация конфликта между правом и моралью, так же как и конфликт между нравственностью и наукой, была предсказана святыми отцами. Свт. Филарет Московский писал: «Для века сего не довольно действовать справедливо: надобно иметь осторожность, чтобы буквою закона и формою не вооружились против правды» [3]

    Механизм этого «вооружения против правды» сегодня очевиден. Тот или иной юридический закон как бы завершает обменные процессы в человеческом сознании, начало которых лежит в экспериментальных и почти закрытых лабораториях, так как многие из СМТ создавались вопреки нормам традиционной морали. Затем под лозунгами научно-технического прогресса, рыночной эффективности и практической целесообразности они внедряются в практику. И затем их создатели и исполнители добиваются легальности их применения через законы, потому что мораль с этим не соглашается и их не принимает. Юридические законы, вступая в противоречие с моральными ценностями, обесценивают традиционные моральные ценности, формируя новые нормы права. К ним сегодня относятся так называемые репродуктивные права и сексуальные права. Нормы права как регуляторы поведения человека в свою очередь, и формируют новые стандарты поведения. Эта диалектика движения к «новой свободной морали», то есть своеобразная молчаливая революция общественного сознания наиболее ярко прослеживается на примере отношения к абортам на протяжении XIX–XX веков и со стороны врачей и со стороны большинства населения России. Новая для начала XX века правовая норма уже сформировала новый стандарт поведения, который является основанием многомиллионного числа абортов и трагического для России демографического кризиса.

    Как известно, история человечества завершится, но началом её окончания будет не то, что наступят войны, падут великие державы, возникнет мировое государство, но то основание, по которому всё это станет возможным. Это основание – обменные процессы в человеческом сознании. Они проявляются сегодня в отрицании моральной реальности Откровения, в стремлении установить антихристианский порядок бытия, довязать иной, антихристианский образ жизни. Патологический смысл социальных метаморфоз, которые непосредственно связаны с внедрением новых биомедицинских технологий, заключается в том, что процесс социального признания биомедицинских технологий идёт путём подмены религиозной морали секулярным правом.

    Тем не менее, выход для многих ученых всё же остаётся. В 1996 году принят закон «О науке и государственной научно-технической политике», где всё-таки фиксируется право научного работника на мотивированный отказ от участия в научных исследованиях, которые оказывают негативное воздействие на человека, общество, окружающую природную среду. По этому закону научный сотрудник обязан осуществлять научную, научно-техническую деятельность, экспериментальные разработки, не нарушая права и свободу человека, не причиняя вреда его жизни, здоровью, а также окружающей природе. Одной из практических форм доступа к информации о морально-этических и правовых проблемах СМТ является гуманитарная и, в частности, биоэтическая подготовка в медицинских и фармацевтических вузах, способствуя формированию мотивированного отказа учёного-исследователя от участия в научных исследованиях, которые оказывают отрицательное воздействие на человека и общество.

 

    СНОСКИ:

[1] Мосс В. Православный подход к науке // Православная жизнь. 1995. № 8. С. 25.

[2] Достоевский Ф.М. Собр. соч. Т. 7. М., 1990. С. 239.

[3] Свт. Филарет Московский. Мысли и изречения. М., 1999. С. 48.

 

    Источник: Силуянова И.В. Этико-правовые проблемы современных медицинских технологий // Сборник материалов XIII конференции «Наука. Философия. Религия»: Человек перед лицом новейших биомедицинских технологий (г. Дубна, 20–21 октября 2010 г.). – М., 2011. – С. 110–117.